История Урала Социально-политическое и экономическое развитие в XVIII в. Развитие экономики

Развитие экономики

Промышленность

Петровские преобразования и обстановка в стране выдвигали задачу освоения рудных богатств на востоке, создания здесь крупного горнометаллургического производства. Старые металлургические районы в центре и на севере европейской части России из-за слабой рудной и топливной базы не могли уже удовлетворять потребности страны в металле — его приходилось ввозить из Швеции. Между тем рудоискателями-любителями из числа крестьян, посадских, служилых и ясачных людей были разведаны на Урале перспективные месторождения железа и меди. При Петре I рудоискательству придается особое значение, причем главные разведки велись в это время на Среднем Урале — области развитой мелкой железоделательной промышленности. В марте 1700 г. на р. Нейве в Верхотурском уезде началось строительство казенного Невьянского (Федьковского) металлургического завода; почти одновременно в Тобольском уезде на р. Каменке, притоке Исети, стал воздвигаться Каменский завод. Невьянский завод строился два года, Каменский — менее года. В 1702—1704 гг. на средства казны были построены еще два завода: Алапаевский и Уктусский. При активной роли центральной власти в заводское строительство на Урале втягиваются частные предприниматели. Указом от 8 марта 1702 г. Невьянский завод передается тульскому промышленнику Никите Демидову (Антуфьеву) — на условиях поставки в казну железа и разных воинских припасов (пушек, мортир, ядер, бомб, ручных гранат).

Схема завода

Уже ближайшее будущее показало, что правительство Петра I поступило дальновидно, удовлетворив просьбу Демидова об отдаче ему завода на р. Нейве. Демидов значительно расширил и реконструировал предприятие, а с 1716 г. приступил к строительству новых заводов. К 1725 г. ему принадлежало на Урале 6 крупных металлургических предприятий — кроме Невьянского, Шуралинский, Быньговский,   Верхнетагильский,   Нижнелайский и Выйский заводы (5 предприятий черной металлургии и 1 — Выйский завод — медеплавильный). Дело Никиты Демидова продолжили его сыновья — Акинфий Никитич и Никита Никитич: к середине XVIII в. Демидовы имели свыше трех десятков заводов, из них подавляющее большинство находилось на Урале. Уральские предприятия Демидовых давали к этому времени больше металла, чем казенные, хотя число последних на протяжении первой половины столетия также росло. Большое значение имело строительство Екатеринбургского завода, первая очередь которого была пушена в ноябре 1723 г. Этот завод, дававший железо и медь, был построен по последнему слову тогдашней техники. В 1725 г. на производственной площадке завода построили монетный двор, а через год здесь же возникло камнерезное и гранильное производство. К 40-м годам XVIII в. на Екатеринбургском заводе действовало более 40 цехов. Медеплавильные печи имелись также на Алапаевском, Уктусском, Полевском, Лялинском казенных заводах. В 1723 г. вступил в строй Пыскорский казенный медеплавильный завод в Соликамском уезде, а в следующем — Егошихинский завод в Кунгурском уезде. В результате к концу первой четверти XVIII в. Россия стала получать значительное количество меди.

А. Н. Демидов (горнозаводчик). Гравюра Н. Уткина

А. Н. Демидов (горнозаводчик). Гравюра Н. Уткина

Среди заводовладельцев были и купцы, и крупные вотчинники. Особую активность в заводском производстве Урала представители дворянства начали проявлять с середины XVIII в. Из 109 горнозаводских предприятий, построенных здесь во второй половине столетия, казенными являлись только 6. При этом многие из ранее возникших казенных заводов были переданы в частные руки, в том числе придворным сановникам. Так, граф П. И. Шувалов получил Гороблагодатские заводы (Туринский, Кушвинский, Баранчинский и Верхнетуринский), канцлер М. И. Воронцов — Пыскорский, Егошихинский, Мотовилихинский и Висимский, его брат Р. И. Воронцов — Верхисетский, граф С. Ягужинский — Сылвенский и Уткинский, камергер И. Г. Чернышев — Юговские. Правда, все эти знатные заводовладельцы оказались неудачными предпринимателями и впоследствии вынуждены были вернуть заводы в казну или уступить их дельцам-перекупщикам.

В. Н. Татищев (екатеринбургский главный командир). Гравюра А. Осипова.

В. Н. Татищев (екатеринбургский главный командир)
Гравюра А. Осипова
В. И. де Геннин (екатеринбургский главный командир). Гравюра А. Осипова.

 В. И. де Геннин (екатеринбургский главный командир)
  Гравюра А. Осипова.

Среди тех дворян, которые сами основывали на Урале металлургические мануфактуры, выделялись Строгановы. В 1726 г. они строят на р. Таманке, в Соликамской вотчине, Таманский медеплавильный завод. В дальнейшем в строгановских владениях появились семь железоделательных заводов: Билимбаевский, Юго-Камский, Кусье-Александровский, Домрянский, Очерский, Хохловский и Нытвенский. На Нытвенском заводе производилась также медь — в 1759 г. баронесса М. А. Строганова получила разрешение Берг-коллегии построить здесь шесть медеплавильных печей. Предпринимательство Строгановых в области металлургии не ограничилось пределами их вотчин. В частности, А. С. Строганов в 1758 г. основал Троице-Саткинский завод в верховьях р. Сатки, на земле, купленной его отцом у башкир. Потом, правда, этот завод был продан И. Л. Лугинину. К 1765 г. Строгановы владели 12-ю заводами, а всего в течение XVIII в. ими было построено 14 металлургических предприятий. К концу века в их руках оставалось только 6 заводов — Билимбаевский, Домрянский, Очерский, Кыновский, Екатерино-Сюзвинский и Елизавето-Нердвинский. В числе дворян-предпринимателей Урала оказался и князь М. М. Голицын, женившийся на А. А. Строгановой, которая принесла ему в качестве приданого половину Кусье-Александровского завода. В 1760 г. Голицын строит в Кунгурской провинции на р. Нытве новый Нытвенский железоделательный и медеплавильный завод, а в 1785 г.— Архангело-Пашийский завод на р. Пашие. С приданого, взятого за баронессой В. А. Строгановой (часть Кусье-Александровского и Юго-Камский завод), вело свое начало и заводское хозяйство князя Б. Г. Шаховского. В 1780-е гг. это хозяйство пополнилось Лысьвенским и Бисерским заводами. Генетически со строгановскими заводами были связаны также хозяйства сенатора и камергера В. А. Всеволожского и придворного ювелира И. Л. Лазарева: к первому в 1773 г. отошел принадлежащий прежде Строгановым Пожвенский завод, ко второму — Чермозский и Хохловский заводы.

Заметно расширялась со временем география уральской металлургии. Во второй половине XVIII в. шло интенсивное промышленное освоение Южного Урала. Здесь были построены Нязепетровский, Верхнеуфалейский, Нижнекыштымский, Верхнекыштымский, Азяш-Уфимский, Кусинский, Каслинский, Златоустовский, Миасский и др. заводы. Появляются первые металлургические заводы и на Северном Урале: Петропавловский, Николае-Павдинский,  Богословский.  В 50—60-е гг.  купцами строятся небольшие, в основном молотовые и медеплавильные предприятия в Вятской губернии. Производство металла стремительно возростало. К концу XVIII в. по сравнению с последними годами царствования Петра I выплавка чугуна увеличилась более чем в  13 раз, меди — в 20 раз.

Белорецкий завод в XVIII в. с картины Д. Петкова

Белорецкий завод в XVIII в. с картины Д. Петкова

Значительная часть железа шла на экспорт, в основном в Англию. До конца XVIII столетия Россия являлась одной из главных стран — производительниц металла в мире, а Урал оставался ведущим в России центром металлургической промышленности. Урал производит 80 % российского чугуна и 100 % меди.

Добыча  руды

Добыча руды

Заводы работали на сырье, добываемом на местных рудниках и на древесном угле. Это были высокоразвитые по тому времени промышленные предприятия. Только в основном производстве работали мастера 26 специальностей. Доменное (выплавка чугуна), молотовое (выделка железа) производства и литье, как правило, осуществлялись на одном заводе. Иногда молотовые заводы строились отдельно, но поблизости от доменных, откуда они получали чугун для дальнейшей переделки. Доменная печь с дощатыми мехами располагалась в специальном помещении — доменном амбаре. Высота домен со временем увеличивалась — к концу XVIII в. в среднем она составляла 14— 20 аршин (10,5—14 метров). Правильно задутая домна могла работать без перерыва 5—8 лет. Важное значение имело внедрение в 90-х гг. цилиндрических, или поршневых, мехов (на Петрокаменском, Невьянском, Екатеринбургском заводах) — они намного увеличивали производительность домны.

Горные инструменты

Горные инструменты

На уральских заводах умели получать чугун разного качества. Низшие сорта шли на литье грубых изделий, высшие — на переделку в железо. Главная роль в проведении качественной плавки принадлежала мастеру. Железо получали путем перековки мягкого чугуна в горнах. Уже при В. Геннине на уральских заводах начали производить из кричного железа сталь, однако заметного спроса она не находила. Специальные цехи с установками для получения стали имелись на Невьянском, Нижнетагильском, Златоустовском и Белорецком заводах. С 1785 по 1792 г. около 4 тыс пудов стали ежегодно производилось на Пышминском заводе (в 1792 г. завод сгорел).

Во второй половине XVIII в. уральские мастера научились изготовлять тонкое листовое железо, для чего использовались прокатные станки (на Чермозском, Сылвенском, Верхнейвинском заводах). До этого листовое железо получали с помощью плющильных станков — они давали более толстые листы.

Из производимого металла на заводах выделывали различные изделия: проволоку, пушки, боеприпасы, инструменты, посуду и пр.

Из других отраслей промышленности наиболее развитым продолжало оставаться солеварение. В первой половине столетия только Строгановыми добывалось ежегодно по 100 тыс. пудов соли. До середины столетия Урал давал более 70 % всей соли, производимой в стране. Соль в обязательном порядке поставлялась в казну, поскольку была введена казенная монополия на ее продажу.

В середине XVIII в. в уральском солеварении происходит важная перемена — Строгановы практически отказываются от занятия этим промыслом. Добыча соли почти полностью сосредоточилась в руках казны (после секуляризации церковных имуществ в 1764 г. и те солеварни, которыми прежде владели монастыри, стали казенными).

 Винокурение у удмуртов (гонка кумышки)

Винокурение у удмуртов (гонка кумышки)

Развиваются в XVIII в. на Урале также кожевенная, салотопенная, винокуренная, мыловаренная, свечная, лесопильная, бумажная промышленность. В основном она была представлена мелкими предприятиями, но встречались и относительно крупные мануфактуры. В начале 60-х гг. под Туринском была построена бумажная мануфактура, вырабатывавшая 700—1000 стоп писчей бумаги в год. На другой бумажной мануфактуре — под Тобольском —

в это время было занято более 40 рабочих. На ее основе тобольский купец В. Корнильев в 1789 г. открыл первую за Уралом частную типографию. Довольно значительные винокурни имелись в Вятской губернии. Известный поэт, сенатор Г. Р. Державин владел винокуренным заводом, расположенным в с. Смоленском (Башкирия). Некоторые кожевенные заводы, принадлежащие купцам, тоже по своим масштабам приближались к мануфактурам.

Сельское хозяйство

При всех успехах в развитии промышленности Урал оставался в целом аграрным регионом. Сельское хозяйство не только служило основным источником существования для подавляющей массы населения (в большинстве своем крестьян), но и удельный вес его в экономике в стоимостном выражении был более высоким.

Заметно увеличились на протяжении XVIII в. размеры уральской пашни. Увеличение шло, главным образом, за счет плодородных земель Южного Урала. Под влиянием русских к земледелию переходит значительная часть башкир.

Главной культурой оставалась озимая рожь: за ней следовали овес и ячмень. Во второй половине столетия в восточных и южных районах озимые постепенно вытеснялись яровыми, в том числе такими высокотоварными культурами, как пшеница и полба. Высевали также на полях лен, коноплю, горох, мак (в очень небольшом количестве).

В системах земледелия заметных перемен не наблюдалось. На вновь осваиваемых южных землях широкое распространение получило забрасывание выпаханных участков в длительную залежь: на 10—12 лет, для восстановления плодородия. Пахали по-прежнему в основном сохой в различных

ее модификациях, чаще двухсошниковой, с полипей (отвалом). В заметных масштабах в Оренбургской и Пермской губерниях использовались косули — орудия плужного типа, тоже имевшие в разных местностях небольшие различия в конструкции. При подъеме целины прибегали к сабану — тяжелому плугу, требовавшему в упряжку до шести лошадей (на деревянной основе сабана был установлен железный вогнутый лемех). В Челябинском и Шадринском уездах во второй половине столетия начали применять и собственно плуг. Бороны чаще теперь делались с железными зубьями.
Урожайность хлебов сильно колебалась по годам и районам, но в целом была выше средней по России. Значительная часть хлеба (до 40 %) шла на продажу. Причем продавался он не только на внутриуральском рынке, но вывозился также в Поволжье, центр страны, Петербург, Сибирь, Казахстан, Поморье и даже шел за границу.

Скотоводство более всего развитым оставалось на юге Урала, где зажиточные башкиры владели огромными стадами лошадей, овец, крупного рогатого скота. У оренбургских казаков в большинстве хозяйств насчитывалось по нескольку десятков голов скота. О казаках Уральского войска краевед П. И. Рычков в середине XVIII в. писал, что у них также «в лошадях и во всяком скоте... довольный достаток». Некоторые хозяева содержали верблюдов; из верблюжьей шерсти женщины ткали армяки, добротностью схожие с английскими сукнами. При этом казаки при разведении и содержании скота использовали опыт соседних народов. Богатые оренбургские крестьяне тоже имели по 200 и более лошадей, столько же овец. Возрастает роль животноводства в хозяйствах крестьян некоторых уездов Пермской губернии, продукция которого шла прежде всего на местные горно-металлургические предприятия. В Вятской губернии и русские, и удмурты, наряду с коровами, лошадьми и овцами, содержали много свиней. Получили распространение улучшенные породы животных, выведенные на Урале, например обвенские и вятские лошади. Один из крупнейших суконных мануфактуристов России 80-х гг. XVIII в. И. Осокин утверждал, что «самые лучшие из русских овец белых и других шерстей находятся в южных урочищах реки Камы по левую сторону ее течения», т. е. в так называемых «закамских горах» Урала.

Урожайность в земледельческих зонах Урала была выше средней по России.

Промыслы

Важное значение сохранялось за добывающими промыслами — охотой, рыболовством, собирательством. Встречался еще в лесных уральских угодьях даже ценный пушной зверь. Однако охотились более на белок, зайцев, лисиц, куниц, горностаев, лосей, оленей, кабанов, дикую птицу. В середине XVIII в. из Яицкого городка осенью по 500 и более охотников уходили «в степные места» бить лисиц, волков, кабанов. Развитой охотничий промысел имели жители северных районов. Рыболовство все более приобретает предпринимательский характер. В аренду богатых рыболовных угодий вкладывались значительные суммы. Уральская стерлядь, осетровые, другая ценная рыба, икра продавались на рынках Казани, Соли Камской, Москвы, Петербурга, на крупнейших ярмарках.
Заготовкой ягод, грибов, орехов занимались все слои населения, в том числе горнозаводские рабочие.  Башкиры, удмурты, марийцы и русские крестьяне добывали также дикий мед, причем по мере уменьшения лесов бортничество все более заменялось пасечным пчеловодством.

Под влиянием крупных заводов в экономике Урала возрастала роль разного рода обрабатывающих промыслов. Из деревень на заводские рынки поставляли холст, кожи, деревянную и глиняную посуду, рогожи, телеги и сани, крестьянские сукна и пр. Зажиточные крестьяне и жители посадов заводили собственные предприятия. Так, в дер. Шарташ, близ Екатеринбурга, во второй половине XVIII в. возникают крестьянские кожевенные и мыловаренные заводы. Владельцы их закупали скот в селениях Шадринского, Челябинского, Ялуторовского, Курганского и других уездов, перегоняли его в Шарташ, где затем забивали, изготовляя из полученного сырья кожи, овчины, мыло.

Обработка сельскохозяйственного сырья, дерева, камня, глины, металла велась не только в деревнях и городах, но и в горнозаводских поселках. В поселке при Невьянском заводе в конце XVIII в. было более 200 человек, занимающихся изготовлением обуви, одежды, конской сбруи, сундуков. Невьянские сундучники пользовались широкой известностью.

При многих заводах имелись торжки, на которых приезжие крестьяне продавали хлеб, муку, мясо, крупы, рыбу и пр. и приобретали необходимые им предметы домашнего обихода, орудия труда, посуду, инструменты, железо разных сортов.

Путисообщения, Транспорт.

Транспортную сеть Урала, как и прежде, составляли два вида путей — водные и  сухопутные.  Хотя  значение последних  на  протяжении  столетия непрерывно    возрастало,    доминирующая    роль сохранялась за водным транспортом. По рекам можно было перевозить на большие расстояния в значительных объемах железо, соль, лес, затрачивая на это гораздо меньше сил и средств, чем при сухопутных перевозках. Грузоподъемность даже сравнительно небольшого речного судна в сотни раз превышала грузоподъемность телеги или саней. Правда, водные перевозки значительно уступали гужевым в скорости.

Значение водных путей особенно возросло в связи с развитием уральской металлургической промышленности. Реки связывали доменные заводы с железоделательными; по рекам же заводская продукция поступала к рынкам сбыта. Первенствующее место занимал при этом Камский бассейн, общая протяженность водотранспортной сети которого составляла свыше 5 тыс. км. Самый мощный объем перевозок приходился на р. Чусовую, обслуживающую горно-металлургическое производство Среднего Урала. К концу века по Чусовой и ее притокам насчитывалось около двух десятков пристаней и причалов, среди которых главными являлись: Уткинская, Ревдинская, Шайтанская, Сулемская, Трекинская, Ослянская, Билимбаевская, Илимская, Молебская, Тисовская, Суксунская пристани и причал при Висимо-Уткинском заводе. Только к Петербургу (через Вышневолоцкий водный путь) в 1779 г. с Камы прошло 1,5 млн пудов металлов и изделий из них; в 1792 г.— 3,1 млн пудов.
Главные направления судоходных путей вели на среднюю и верхнюю Волгу. Кроме Чусовой, выделялись по своему значению р. Белая с Уфой и Симом и р. Вишера. Правые притоки Камы — Вятка, Иж, Коса, Южная Кельтма — были загружены в меньшей степени. Хотя роль р. Вятки в грузоперевозках со временем сильно возросла. К концу века возникли новые грузовые маршруты — с Вятки на Дон (через волок у Дубовской пристани на Волге) и в Астрахань.

Водные пути обеспечивали связи и в северном направлении: на Печору (по Вишере, нескольким мелким речкам, оз. Чусовскому, через Печорский волок — к верховьям Волосницы, притоку Малой Печоры), на Северную Двину (начало — до р. Березовки — совпадало с дорогой на Печору; далее — по р. Волог, через Бухонин волок на р. Нем, приток Вычегды; был и сокращенный вариант — по притоку Камы Южной Кельтме, р. Джурич через болотистый волок к Северной Кельтме, притоку Вычегды), на р. Юг (по Вятке до Котельнича, далее вверх по р. Моломе и через волок в районе Осиновца).
Старые водные пути связывали бассейн Камы с бассейном Оби. Однако пользование этими путями затруднялось тяжелыми условиями прохождения горных волоков. Важная транзитная роль принадлежала р. Туре, на которой имелось несколько перевалочных пристаней (Нижне-Туринская, Усть-Салдинская и др.) и причалов (в дер. Кривая Лука, Курдюкова, Трепихина и Рогозина), откуда гужом грузы доставлялись на притоки Чусовой и Камы. Транспортное значение имели также реки Тагил (на ней были две пристани: Нижне-Тагильская и у дер. Толстовой) и Ница (пристани Красносло-бодская и Ирбитская).

Магистральные водные пути позволили Уралу, имевшему глубококонтинентальное положение, не только участвовать в формировании всероссийского рынка, но и установить внешние торговые связи, имевшие важное значение для русского экспорта в целом. Однако развитие водных коммуникаций тормозилось низким техническим уровнем средств транспорта,  ручным характером погрузочно-разгрузочных работ, отсутствием общих правил судоходства и пр. Транспортные издержки достигали огромных размеров. В конце XVIII в. при сплаве караванов с железом они составляли более 20 % продажной цены.

Деревня на почтовом тракте в Сибирь. Гравюра XVIIIв

Деревня на почтовом тракте в Сибирь. Гравюра XVIIIв.

Гужевые дороги обеспечивали связь с водными магистралями удаленных от них районов; на гужевом транспорте грузы доставлялись к пристаням. Бурное развитие металлургии привело к заметному изменению карты сухопутных дорог. Резко возросла густота гужевых дорог в горнозаводской зоне. Сюда же перемещается основной путь, соединявший Сибирь с европейской частью страны. Правительство продолжало поддерживать исключительный статус Бабиновской дороги. Так, в 1706 г. вышел указ, запрещавший кого-либо пропускать в Сибирь и из Сибири «кроме Верхотурья, иными дорогами». Однако торговый люд предпочитал другие пути. Показательно, что в следующем, 1707 году власти вынуждены были подтвердить свой запрет, специально оговорив, чтобы не ездили через «Арамиль и Катайский острог... и Уткинскую заставу и Ирбит». Несмотря на указы, нелегальное движение грузопотока через срединный Урал продолжалось. Горнозаводское начальство не очень этому препятствовало. В. Н. Татищев предпринимал даже некоторые меры по устройству дороги через Кунгур и Екатеринбург, предложив, чтобы местные жители возили по ней почту и курьеров. В 30-х гг. по этой дороге было разрешено ездить и торговым людям, но пропускали их через Екатеринбург только во время Ирбитской ярмарки. Сразу же обнаружились ощутимые недоборы в Верхотурской таможне, вследствие чего в 1739 г. появился очередной указ с запрещением миновать Верхотурье под страхом конфискации товаров. По дороге через Кунгур и Екатеринбург опять открыто могли ездить только курьеры. В сентябре 1754 г. было приказано устроить на ней почтовые станции. Запрещение ездить по этой дороге с товарами было подтверждено в 1758 г. Только в 1763 г. открылось свободное сообщение по дороге Кунгур — Екатеринбург — Тюмень; в том же году была уничтожена Верхотурская застава. С этого времени Бабиновская дорога стала играть незначительную роль, а с 1781 г., когда состоялось официальное открытие Большого Московско-Сибирского тракта (от Москвы через Владимир, Муром, Нижний Новгород, Чебоксары, Свияжск, Казань, Арск, Малмыж, Оханск, Пермь, Кунгур, Екатеринбург, Камышлов, Тюмень, Тобольск и далее на восток), эта дорога фактически прекратила свое существование.

От населенных пунктов, лежащих на Московско-Сибирском тракте, к северу и югу ответвлялись почтовые и проселочные дороги. Среди уральских транспортных узлов выделялась Пермь, от которой шли сухопутные дороги на Соликамск — Чердынь, Осу, Кунгур, Красноуфимск и Оренбург, в Верхотурье, на Богословский и Петропавловский заводы, в Шадринск и Ирбит. Через Кунгур Пермь имела сообщение с Уфой и Стерлитамаком. Значительную роль в транспортной системе грунтовых дорог играл и Екатеринбург, откуда грузопотоки направлялись не только по Большому тракту, но и в Верхотурье, Шадринск, Челябинск и др. пункты.

Помимо Московско-Сибирского тракта, внешней коммуникацией для Урала являлась дорога, идущая от Москвы через Ярославль, Кострому, Макарьев, Вятку, Слободской, Глазов и Оханск. Этот путь связывал, в частности, Урал с верхней Волгой. Для Южного Урала важное значение играла дорога, ответвляющаяся от Казани на Бугульму и далее к Оренбургу, а также тракт, идущий от Мурома через Арзамас, Симбирск, Самару на Бузулук. Значительное транзитное движение осуществлялось по дороге, которая проходила от Бугульмы через Уфу, Челябинск на Курган и Ялуторовск.
Строительство дорог и их ремонт возлагались властями на податное население. Дороги эти не имели твердого покрытия, лишь малые участки мостились камнем. Ремонт обычно сводился к укладке фашинника и засыпке его землей и песком. Многие участки в весеннее и осеннее время оказывались непроезжими. Без особых помех по грунтовым дорогам удавалось передвигаться только зимой — по санному пути.

Торговля

Уральские города оставались наиболее оживленными торговыми центрами. Возрастало значение Ирбита (получившего в 1775 г. статус уездного города) с его знаменитой ярмаркой. К этому времени в ирбитском гостином дворе имелось уже свыше 200 больших торговых лавок. Среди них выделялись строения заводчиков Демидовых, которые вели здесь обширную торговлю. О масштабах торговли на Ирбитской ярмарке уже в первой половине столетия свидетельствуют такие, например, данные: в 1734 г. с 18 по 26 января (время проведения ярмарки) в Ирбите побывали купцы из 26 европейских и уральских городов, 8 сибирских и, кроме того, бухарские купцы из Средней Азии. Ими были явлены в таможне российские, западноевропейские, китайские, сибирские, среднеазиатские, персидские и турецкие товары — всего 225 наименований. За «усердие», проявленное жителями Ирбита при подавлении пугачевского бунта, местным мещанам и купцам было даровано в 1775 г. право беспрепятственно торговать у себя дома, строить торговые ряды по своему усмотрению на правах частной собственности, держать постоялые дворы. Все это способствовало дальнейшему подъему торгового рейтинга города. Однако в 1790 г. страшный пожар превратил Ирбит в пепелище — выгорело почти все, включая гостиный двор. Воспользовавшись этим, конкуренты Ирбита — купцы Екатеринбурга и Тюмени — стали настаивать на переносе ярмарки к ним. Однако ирбитские жители провели сбор средств, чтобы в короткий срок построить новый гостиный двор и тем самым не сорвать начало ярмарки 1791 г. Новый деревянный гостиный двор включал 410 лавок.

Важную роль в развитии торговых связей с Казахстаном и Средней Азией стали играть Оренбург и крепости Оренбургской линии, в первую очередь — Троицкая крепость. Торговля здесь осуществлялась в форме обмена. С этой целью в оренбургских крепостях были сооружены специальные меновые дворы. Сюда в большом количестве из степи пригонялся скот. Во второй половине XVIII в. в Оренбург киргизы доставляли от 40 до 60 тыс. баранов и до 10 тыс. лошадей. В оренбургской торговле участвовали также башкиры, калмыки, казахи, бухарцы и другие среднеазиатские народы. В обмен на привозимые ими тулупы, овчины, шелковые и штофные материи, хлопок, верблюжью шерсть и прочие товары русские купцы предлагали полотна, шерстяные ткани, юфть, медные и чугунные котлы, посуду, краски, сахар. Бухарцы и хивинцы доставляли также в Оренбург золото, серебро и драгоценные камни. С 1748 по 1755 г. сюда поступило (не считая контрабанды) 50 пудов золота, 4,6 тыс. пудов серебра. Приезжавшие в город русские купцы получали это золото и серебро в обмен на те же товары.

В Троицкой крепости меновую торговлю с казахами вели купцы из Москвы, Екатеринбурга, Казани, Устюга Великого, Уфы и других городов. Бывали здесь также бухарцы, хивинцы, купцы из Китая и Индии. Казахи пригоняли в Троицкую крепость десятки тысяч лошадей и рогатого скота. В 1784 г. эта крепость стала уездным городом.

Ежегодно, в мае и декабре, проводились ярмарки в Челябинской крепости, на которые съезжались торговцы из Сибири, Казани, уральских городов. Верхотурье с 60-х гг. теряет свое значение «ворот в Сибирь» — после закрытия в 1763 г. Верхотурской таможни и смещения основных торговых путей на юг. Важную роль сыграла, в частности,   прокладка   большой   почтовой   дороги Пермь — Кунгур — Екатеринбург — Камышлов. Крупнейшими торговыми центрами в Зауралье по-прежнему оставались Тюмень и Тобольск.